Диплом методики расследования МАТЕРИАЛ ДЛЯ ДИПЛОМА

Предмет:	Юридические науки.
Кол-во страниц:	50.
Цена:	150 руб.
	Работа доступна сразу после оплаты.

Содержание:

В настоящее время уже нет необходимости доказывать, что идеи видного представителя итальянской антропологической школы “прирожденного преступника”, профессора Римского университета и депутата итальянского парламента Энрико Ферри достойны современной интерпретации. Так, вполне злободневны его утверждения о детерминации между цивилизацией и преступностью. Выявленная Э. Ферри закономерность “увеличения числа неустановленных виновников преступлений” ждет своего научного переосмысления.
Действительно, мировая картина характеризуется ухудшением структуры преступности:
· растет криминогенная активность молодежи, женщин и “белых воротничков”;
· усиливается виктимность населения;
· сохраняются неблагоприятные тенденции, установившиеся еще в 50–60-е годы в США и странах Западной Европы.
Даже в таких “цивилизованных” государствах, как Финляндия и Норвегия, за последние 10 лет преступность возросла в два раза. Растет число преступлений не только в Дании и Швеции, но и в Японии. Этот вывод подтверждался на всех конгрессах криминологов. Об этом же свидетельствуют данные уголовной статистики ООН.
Аналогичные закономерности наблюдаются и в России, и странах СНГ, и в государствах Восточного блока.
К сожалению, закономерность российских общественных, социально-экономических отношений такова, что они практически не могут функционировать без уголовно-правового обеспечения. В свою очередь, расширение сферы применения материального права закономерно должно обеспечиваться если не опережающим, то синхронным развитием уголовного процесса и криминалистики. Быть может, единственным свидетельством этого развития являются эффективные частные методики расследования преступлений.
Между тем, на наш взгляд, в криминалистике, в разделе “Криминалистическая методика” не решены крупные теоретико-методологические вопросы:
1) какова должна быть информационная основа, на которой создается частная методика расследования преступлений (формы представления, критерии полноты и качества такого знания могут рассматриваться как особые проблемы);
2) какие элементные факторы и динамические части должны быть в структуре частной методики расследования;
3) каким образом можно сформулировать цель частной криминалистической методики расследования преступлений;
4) что может быть принято за классификационное основание в типологии частных методик расследования.
Перечислены лишь те проблемы, которые видны сразу и непосредственно. Что же касается “тонких переходов”, связанных, например, с методологическими идеями отражения, деятельностного подхода, системности и симметрии, то, по-видимому, часть из них должна стать предпосылками любого криминалистического исследования, а другая часть – специально обсуждаться.
Диалектика становления криминалистической методики требует изучать всякое явление в исторической связи. Это требование диалектики должно реализоваться в так называемых историко-генетических методах анализа. При этом важно проследить:
а) как это явление возникло (предыстория);
б) какие главные этапы в своем развитии прошла история криминалистической методики;
в) чем стала криминалистическая методика теперь.
Эти методы обязывают видеть тенденции развития криминалистической методики и прогнозировать ее будущее состояние. Одновременно методологическое условие историзма относится и к изучению самой реальности, т.е. к практической деятельности органов предварительного расследования. Такое условие выражает ее детерминированность прошедшим, бывшим состоянием, недопустимость абсолютизации настоящего состояния как вечного и “естественного”.
Поставленная проблема, на первый взгляд, кажется неразрешимой, поскольку, во-первых, “систематизированного научного изложения истории отечественной криминалистики не существует”. Во-вторых, каждый автор в своей попытке выстроить хронологическую картину по-своему понимает суть признаков появления криминалистической методики. В-третьих, нет ясности, следует ли обозначать “вехи” криминалистической методики только в российской криминалистике или же в мировом контексте.
Нам представляется уместным определиться в предпосылках исследования. Так или иначе, теоретико-методологические воззрения автора сказываются на его ходе и результатах. Поэтому мы полагаем целесообразным высказать принципиальное положение: зачатки криминалистической методики закономерно появляются там и тогда, где и когда появилось знание о том или ином типе (виде) преступлений (преступной деятельности). Более того, в какой мере исследована преступная деятельность, в такой же мере формируется определенная частная методика расследования преступлений. Иначе говоря, если исторический период изучения преступной деятельности оценивается как “романтический”, донаучный, то и таков же уровень развития криминалистической методики. Он не может быть иным.
Так, известно, что в середине ХIХ в. в Европе произошел всплеск интереса исследователей к феномену преступности. Это было время, когда уже подходил к концу донаучный период развития представлений о криминальных явлениях и начиналось объединение зачатков теорий и результатов дедуктивных рассуждений. Развитие “зародышей” наук (этиологии, пенологии и пр.) шло под знаком крепнущего авторитета естественно-научного знания, которое все более смело наступало на метафизические догмы мышления. Нет ничего странного в том, что первыми, условно говоря, криминалистами были естествоиспытатели. Все школы и направления нарождающихся молодых наук о преступности с неукротимым рационализмом настроились на поиски видимых знаков преступников как в целях профилактики, так и в целях расследования. Одни верили, что “дурная нравственная гигиена” полностью отражается на физиономии человека (френологическая доктрина Галля – Лафатера), другие всерьез подозревали о взаимосвязи формы черепа и мозгов насильников-убийц (школа Ч. Ломброзо). Эти взгляды были популярны не только во Франции, но и в Англии, Америке, России. “Глубокое убеждение, – писал в то время Л.Е. Владимиров, – что свет для криминалистики блеснет не из кабинета юриста, а из клиники психиатра, руководило мною с самого начала моей ученой деятельности”.
Для этой исторической вехи примечательно: шел активный поиск закономерных соотношений внешнего вида и поведения человека и его преступной деятельности. При этом можно выделить несколько ключевых положений:
1) не желая мириться с “железным структурализмом” позднего средневековья, “новые криминалисты” все больше акцентировали внимание на анализ причинно-следственных связей эмпирических фактов;
2) исследование преступной деятельности, хотя и стихийно, но велось по существу полидисциплинарно, т. е. с применением методов различных наук, в том числе и статистики;
3) обозначилась тенденция к переходу от изжившей себя формулы “верим, доказывая” к более современной – “доказывая, верим”;
4) впервые появились важные факторы: возникло научное сообщество и научные тексты.
Например, тюремный врач, профессор Ч. Ломброзо основал специальный юридический журнал “Scoola positivа” (1880) по изучению преступности. Аналогичный журнал основал во Франции Лакассаль (1886). В России же появился журнал “Криминалист” (1882). Правда, в редакционной статье Н. Неклюдов сожалеет, что в России по юридическому профилю выходят только три периодических издания, в то время как в Германии и во Франции – около 200. Вокруг этих журналов объединялись “сопредельные положительные науки”. Единства мнений по многим проблемам не наблюдалось, но существовало взаимное влияние подходов к исследованию криминалистических проблем. Поэтому не случайно баршевские “образы производства следствия” при “смертоубийстве”, отравлении, “исследовании банкротства” во многом отражают донаучный характер периода мирового развития криминалистической методики. Заметим, что и другие работы того времени были похожи друг на друга уровнем представления как о механизме преступления, так и о “механизме расследования”.
Собственно научный период развития криминалистических представлений как о преступной деятельности, так и о методических рекомендациях принято связывать с Г. Гроссом и его последователями (О. Вендель, Р. Гейндль, М. Геринг, Ф. Зеланд, Ф. Мейкснер, Р. Рейнгард, Р-А. Рейсс, А. Свенссон, Г. Шнейкерт, В. Штибер). Российские имена упоминаются чаще всего, когда говорят о практическом внедрении и популяризаторстве криминалистической методики (В.И. Громов, В.И. Лебедев, А.И. Люблинский, И.М. Снегирев).
Здесь, по-видимому, проходит граница между “романтическими” воззрениями и новой “вехой” в развитии криминалистической методики. Отечественные криминалисты 20-30-х годов, с одной стороны, взяв на вооружение англо-американскую идею modus operandi system (Л. Этчерли, А. Фольмер), а с другой, – немецкий прагматизм методических рекомендаций (Р. Рейсс, В. Штибер), положили начало выделению двух полюсов в объекте криминалистики: преступной деятельности и деятельности по расследованию преступлений – методике расследования (С.А. Голунский, Г.Ю. Маннс, С.М. Потапов, Г.К. Рогинский, И.Н. Якимов).
В свое время Г.Ю. Маннс особо подчеркивал “служебное значение” для криминалистики знаний о преступной деятельности. Они, по его мнению, необходимы для того, “чтобы криминалистика могла, зная, как совершаются преступления, с успехом выполнить свою основную задачу, заключающуюся в разработке таких приемов расследования, которые бы дали возможность если не достигнуть, то приблизиться к идеалу всякой следственной деятельности – раскрытию всех совершенных преступлений”. Получается вполне логично, что любое исследование отдельного вида преступной деятельности – это основа для формирования соответствующей методики расследования.
По мере возможности, этот переход усилиями многих криминалистов и криминологов постепенно приобретает конкретные очертания. Стали заметны обособленные научные направления по созданию частных криминалистических методик. Так, начиная с середины 70-х годов стала публиковаться серия объемных работ большого авторского коллектива Института прокуратуры совместно с Экономическим институтом при Госплане, Экономико-математическим институтом Академии наук, Институтом по изучению конъюнктуры торговли, Научно-исследовательской лабораторией МВД СССР (отв. ред. В. Г. Танасевич). В этой серии (шесть выпусков) была произведена успешная попытка систематизации субъектов и способов подготовки, совершения и сокрытия хищений государственной и общественной собственности в различных отраслях хозяйства (публикации имеют ограничительный гриф).
Примерно в это же время на основе эмпирических материалов, вначале собранных в прокуратуре Нижегородской области (Л. Г. Видонов), а затем в Институте прокуратуры, было подготовлено справочное пособие, содержащее типовые версии, соотнесенные с конкретными исходными данными, с которых обычно начинается расследование дел об убийствах. Между прочим, уже тогда ведущие ученые института (Н.А. Селиванов, Б.В. Коробейников, К.Ф. Скворцов, 1983) отдавали себе отчет, что методологическую основу исследований и их результаты нужно рассматривать как весьма приблизительные.
В начале 80-х гг. публикуются прикладные разработки Н. Б. Опарина. Автор проделал значительную работу по систематизации эмпирических данных о деятельности расхитителей продукции животноводства и растениеводства. Однако задача формирования “полноструктурной” методики расследования им не ставилась и не решалась.
Научные разработки по анализу следственных ситуаций, которые ведутся с середины 70-х гг. (Л.Я. Драпкин, С.И. Цветков, Н.П. Яблоков и др.), принципиально не могут пойти дальше без решения исходных проблем в связи с типизацией версий. Насколько глубоко решен вопрос о типовых версиях, настолько может быть основательно рассмотрена типология ситуаций расследования.
В системах информационного обеспечения процесса расследования (З.И. Кирсанов, В.Я. Колдин, Х. Користка, Н.С. Полевой и др.) также выявлена та же зависимость: объем и качество частной методики расследования находятся в прямом отношении к познанным закономерностям механизма преступной деятельности.
Методол

Диплом методики расследования МАТЕРИАЛ ДЛЯ ДИПЛОМА

  Работа будет доступна сразу после оплаты!